Русский кафир: Животное в человечьем обличье

Русский кафир: Животное в человечьем обличье

На фото: Останки чеченских заложников, взорванных русскими кафирами

Откровения российского оккупанта о зверствах в Чечне

И во время первой, и во время второй войны в Чечне я сам повидал немало смертей, видел убитых людей. Видел множество раненных и ставших калеками детей и взрослых. Видел горе, кровь и слезы.

И в то время, и теперь услышал немало историй о зверствах, чинимых российскими военными в отношении мирных жителей. Причем что примечательно, большинство этих преступлений совершали так называемые «контрактники».

То есть военнослужащие, которые проходят службу по контракту. Не 18-20-летние юнцы, а достаточно взрослые мужчины. Жители Чечни обычно зовут их наемниками. И это определение, на мой взгляд, подходит для них лучше всего. Ведь эти люди едут на войну, едут убивать других за деньги. Хотят построить свое счастье на горе, крови и несчастье других. Таких даже сами солдаты, те, кто призван на срочную службу по призыву, как я понял, не уважают и даже ненавидят.

Во время одной из своих поездок на конференцию в Москву, это было летом прошлого года, мне встретился бывший российский солдат, который служил в Чечне в 1999-2000 годах. Мы были в одном купе, познакомились, разговорились, вместе пообедали. Он немного выпил, и как-то между делом рассказал мне историю, которая потрясла меня до глубины души. Я его не просил мне об этом рассказывать, но его почему-то потянуло на откровения.

По словам этого бывшего военнослужащего, назовем его Владимиром, дело было зимой 2000-го года, а точнее в конце января. Подразделение, в котором он служил, бросили на «зачистку» в район поселка «Березка», что расположен по Старопромысловскому шоссе города Грозного. Среди них было много контрактников, которых солдаты-срочники называли «контрабасами». И все они, как утверждал Владимир, практически всегда находились в нетрезвом состоянии.

В то время в Грозном было очень мало людей, поскольку, ожесточенные бои за город еще продолжались, и все кто мог, бежали оттуда, бросив свои жилища и все имущество.

В одном из домов, по словам Владимира, военнослужащие наткнулись на семью из семи человек. Взрослых мужчин и женщин, а также молодых парней и двух малолетних детей солдаты сразу же расстреляли. В живых оставили только девочку, лет 13-14-ти, единственную дочь убитых хозяев дома.

Дом был разграблен, как впрочем, и все близлежащие домовладения, покинутые хозяевами, а затем подожжен. Девочку солдаты забросили в БТР и привезли на место своей дислокации, у поселка Загряжский в Старопромысловском районе.

Владимир рассказывал, что практически в течение недели, девочку насиловали офицеры этого подразделения. Происходило это каждую ночь, а нередко и днем. Вдоволь поиздевавшись над ребенком, командиры отдали ее затем на растерзание контрактникам.

То, что над ней вытворяли эти изверги, не поддается описанию. Ее избивали и насиловали по нескольку часов ежедневно. Причем не только по одному, но и группами по несколько человек. Девочка часто теряла сознание, и ее приводили в чувство, обливая холодной водой.

Через несколько дней непрерывных издевательств она была практически полумертвой. Девочка могла умереть в любой момент, и тогда ее решили, как заявил один из контрактников «в последний раз использовать с пользой для дела».

Как рассказывал Владимир, полуживого, раздетого догола ребенка подвесили за руки в одном из подвальных помещений так, что ее ноги едва касались пола. Затем туда привели задержанного ранее молодого парня. В течение нескольких дней несчастного жестоко избивали и пытали, требуя сказать, где спрятано оружие, и указать местонахождение боевиков. Но тот упорно молчал, несмотря на изуверские пытки, которые к нему применялись озверевшими контрактниками.

Они прижигали ему тело раскаленным железом, кололи и резали ножами, били дубинками и тяжелыми армейскими башмаками, но юноша постоянно твердил, что он ничего и никого не знает, так как совсем недавно вернулся из России. Владимир знал, что ни у этой крохотной девчушки, ни у задержанного парня, нет никаких шансов выйти оттуда живыми.

Как утверждает солдат, именно ему было приказано привести задержанного в помещение, где собралась группа контрактников и находилась девочка. По пути он шепнул задержанному, чтобы тот ничего на себя не наговаривал и предупредил, что в любом случае его на свободу не выпустят. Еле стоящего на ногах юношу завели в помещение и поставили перед распятой девочкой.

Контрактники вновь потребовали от него, сказать, где он спрятал оружие, сказав, что в противном случае они «возьмутся» за девочку. Тот продолжал молчать. Тогда один из контрактников подошел к подвешенной девочке и ножом отрезал ей грудь. Та дико закричала от боли, а юноша буквально помертвел, и попытался отвернуться от этого ужасного зрелища.

Но его стали жестоко избивать, требуя, чтобы он смотрел, как «по его вине» умирает девочка. Затем все тот же контрактник отрезал ребенку вторую грудь, и та потеряла сознание. Парень стал просить контрактников прекратить это изуверство, и сказал, что случайно видел, как один из местных жителей спрятал в водосточной трубе автомат, и назвал место. Это страшно развеселило контрактников.

Сказав, «ну теперь ни она, ни ты нам не нужны», они принялись добивать уже и так полумертвую девчушку. Вначале ей отсекли ноги топором для рубки мяса, затем отрубили руки, а когда окровавленный обрубок упал на пол - отрезали голову.

Куски тела бросили в огромный пакет, после чего вывели задержанного парня на улицу. Они отвели его на пустырь, привязали к ящику с тротилом, сверху положили останки девочки и подорвали обоих. Мертвого ребенка и еще живого молодого юношу.

Владимир сам плакал, когда рассказывал мне это. Он говорил, что «контрабасы» постоянно издевались над людьми, убивали без всякой жалости всех, невзирая на пол, возраст и даже национальность. Что даже солдаты срочной службы часто становились объектами для глумлений со стороны контрактников. Владимир сошел с поезда где-то в Воронеже. Больше я его не встречал. Правда он оставил мне свой номер телефона и взял себе мой, но мы так никогда и не созванивались. Да и зачем?

История, рассказанная этим бывшим солдатом российской армии, наверное, самое ужасное, что мне довелось услышать за все эти годы. Хотя повторюсь еще раз, я слышал и видел немало. К сожалению, я не знаю ни имен, ни фамилий этой девочки и парня.

Наверное, их родственники, если не близкие, то дальние, до сих пор ведут поиски, надеются, что возможно когда-нибудь они вернутся домой, и даже не представляют себе, какой мучительной и страшной была их смерть. А ведь у них нет даже могилы. Их просто разметали взрывом на куски и все. И сделали это военные, которые прибыли сюда «освобождать» нас от «международных террористов».

Я где-то читал такое выражение: «Кто убивал - будет убит, кто убивал по приказу - будет убит, кто отдавал приказ убивать - будет убит». И я очень надеюсь на то, что изверги в военной форме, зверски расправлявшиеся с безоружными людьми, женщинами, детьми, стариками, рано или поздно понесут должное наказание. И если не на этом свете, то хотя бы на том ответят перед Всевышним за свои деяния.

Асланбек Апаев

  

Председатель АНО «Комитет по защите прав вынужденных переселенцев», эксперт Московской Хельсинской группы

  

***

Отдел писем

КЦ