Я репортер. Разобрав аудиозаписи, сделанные 14 мая на площади возле ДК шахты "Распадская", подал на публикацию в своей газете. Но не тут-то было, материал проквасился полмесяца да так и не был принят. Герой рассказа Валерий, живет в Междуреченске, он горный инженер, закончил Московский горный институт, сейчас на пенсии.

«Находясь на площади, я услышал спор двух убеленных сединами шахтеров. О том, что это были горняки, нетрудно было догадаться по профессиональным терминам, которыми они перебрасывались в разговоре (я услышал: «управление кровлей, закладка выработанного пространства, заиловка.

- Ну как они могут заявлять, что шахту можно восстановить, что - Тулеев и Шойгу - специалисты в этой области? - говорил один из мужчин.

- Нет - они просто выразители популистской идеи, успокаивают народ, а слушать надо опытных горняков, давать им слово в первую очередь. И почему предлагается восстанавливать за счет бюджета, т.е. за наши народные деньги и налоги?

- Шойгу вообще шахты не нюхал, где он там туннели нашел (туннель - горизонтальная горная выработка, имеющая два выхода на поверхность)? Ну откуда ДВА выхода на поверхность у ГОРИЗОНТАЛЬНОЙ выработки, лежащей на глубине, скажем 300 метров? Наши бонзы крутятся на экране самым бесстыжим образом, горазды только языком молоть. Тулеев на втором слове о выплатах за погибших заговорил...

- Самих бы этих «управляющих» прикнокнуть кого-нибудь в шахте и тут же объявить - не беспокойтесь, у нас припасен миллион для родственников... Или что за слова такие: "после первого взрыва столько-то шахтеров удалось вывести на поверхность" - будто они дети малые и их на "гора" выводить надо, сами неспособны? Здесь Шойгу откровенно пиарит свою МЧС и создает у людей впечатление, что она не дремлет и сразу после взрыва "выводит" шахтеров, как слепых щенят. Ей-богу, чем на экранах маячить, лучше позвали бы профессионала - обычный работяга дал бы в сто раз больше информации и рассказал бы, как и что там произошло в первые минуты после взрыва, и как шахтеры выбирались из этого подземного ада, кто как умел, и как кому было предначертано судьбой, и кто это их за ручки «выводил»...

Я подошел ближе и представился. Меня интересовала дальнейшая судьба шахты "Распадская" и я надеялся получить ответ здесь, на бурлящей площади города. Тут у одного из мужчин зазвонил телефон, он извиняясь, отошел от нас, я оказался один на один со вторым собеседником. Тот назвался Валерием, и, обращаясь ко мне, сказал:

- Мы, собственно о восстановлении шахты и говорили. Думаю, надо честно сказать всему миру, что здесь 50 на 50, как распорядится «гора», можно и насовсем шахту потерять. Давайте вспомним опыт двух междуреченских шахт. Шахта "Томская", горела лет 10, что только не делали, как ни "заперемычивали" и с "гор" глину задавливали и азот закачивали, а шахту пришлось забросить. Глубины там не знаю какие были, но навряд ли глубже 300 метров. Шахта им. Шевякова, после памятного взрыва 1 декабря 1992 года, в результате которого погибли 25 горняков, загорелась и горела не переставая все время, даже когда спустя годы на ее пластах была открыта шахта «Ольжерасская-новая». Сейчас работать в ней приходится с оглядкой и повышенной опасностью, поднырнув под горящие пласты (с оставшимися там навечно парнями), так что даже вода, поступающая сверху, идет горячая. И сколько проработает такая шахта, если пожар не прекращается и погасить не могут?

- Валерий, как возникают пожары, каковы предпосылки? - спросил я.

- Все дело в хищнической добыче, давно узаконенной в Кузбассе. У нас свободное управление кровлей, другими словами - никакое, то есть после того, как комбайн заберет уголь в лаве, кровля пласта свободно падает за комплексом. Но, например пласт № 6 - очень мощный, в этом его уникальность, а учет ведется по пройденным «стружкам», поэтому часть угля, верхняя пачка, уходит в завал - и пойди проверь, сколько взято угля?

Комплекс перешагивает по углю и тот навсегда уходит в выработанное пространство и там придавливается обрушившейся кровлей. Кроме того, существуют «целики». Короче - в шахте остается неубранный уголь. Под миллионным давлением уголь локально сильно разогревается и происходит самовозгорание, горение может идти при очень маленьких остатках воздуха, но беда и в другом - при высоком давлении и температуре даже вода по черт-те каким законам может расщепляться на составляющие - вот вам и кислород, необходимый для поддержания реакции горения.

Одним из продуктов горения угля является опасная для здоровья окись углерода и если, говоря о метане, у нас «на слуху» концентрации 1-2 процента (при 9% - самая опасная гремучая смесь), то СО опасна при концентрациях в сотни раз меньших. Поэтому с этим газом трудно бороться, окись углерода просачивается через любые перемычки и отравляет воздух (рудничную атмосферу) в шахте. Датчики чувствуют этот газ и дают запрет на ведение работ, да и дышать не сможешь - угоришь. В Донбассе не оставляют пустого выработанного пространства, там применяется закладка («заиловка» - один из способов), поэтому там спокойно добывают уголь на глубинах более километра. Ясно, что работы по закладке выработанного пространства породой и глиной сказываются на конечной цене угля, и хозяева наших шахт попросту экономят на этом.

А связать пожары в шахтах, огромные убытки, а главное - ужасное количество жертв, с неправильным способом добычи угля, никому в Кузбассе почему-то не приходит в голову. Временщики и «манагеры» заполонили коридоры управляющих компаний. «После нас хоть потоп, а мы здесь и сейчас денежку срубим».

Вы спросили про то, как возникают пожары, но наверное не знаете, что данный способ управления кровлей и отсутствие закладки выработанного пространства самым прямым образом связаны и со взрывами. Прикиньте сами: в пространстве, остающемся за угледобывающим комплексом (это «ангары и стадионы», просто сравнить не с чем - высота 6 м, ширина 300 м, отход от монтажной камеры - километр) имеется уголь, он омывается струей воздуха от общешахтной вентиляции, поэтому на исходящей струе имеем довольно большой процент метана - ведь он собирается с огромной площади, с пустот, образовавшихся после выемки пласта угля.

Далее, если раньше газ был растворен в угле при миллионных давлениях (а по сути - это наш добрый знакомец метан, то есть газ группы углеводородов, принявший при определенных сочетаниях давлений и температур данную разновидность чистого углерода, который мы называем углем, об этом я скажу чуть позже), то теперь, на потревоженном пласту, он имеет контакт с атмосферным давлением, которое в миллион раз меньше - поэтому газ «со свистом» выделяется из угля, а также из трещин бывших почвы и кровли (ведь закладки нет, кровля обрушилась, трещины и "купола" ушли вверх на сотни метров) и через все эти трещины, газ, освободившись от векового плена диффундирует сквозь выработанное пространство в сторону лавы. Вот почему на исходящей присутствует повышенный (по сравнению с входящей струей воздуха) процент метана.

Если трещина, образовавшаяся после посадки кровли, постепенно распространяясь вверх, найдет пузырь, полный газа, то начнется бурное поступление газа в забой, что-то вроде потопа, только не водяного, а газового. Бывало, что такой внезапный выброс "опрокидывал" струю, бывало, что в лаве фуфайками гасили бегающие синие огоньки, то здесь, то там вспыхивающих суфлярных выделений метана, по-разному бывало.

Поэтому, когда я в очередной раз вижу "экранного" знатока, который аварии объясняет сказками о "недоумках-шахтерах, заматывающих датчики" и таинственными "техногенными факторами", то очень хочу с ним поспорить, хотя декламаторов и "объяснителей" взрывов слишком много, и многие прикрываются дипломами и "степенями". Козовой - доктор наук. И Тулеев тоже. Шойгу - вообще академик Международной академии наук по экологической безопасности. Ей-Богу, дай попить экологам всех мастей (а на каждом предприятии города есть должность инженера по экологии) по стакану в день воды из нашей Ольжераски, так вымрут быстренько, как тараканы.

А ведь ту воду пьют и в Новокузнецке, и в Томске, и треске антарктической тяжелых металлов перепадает. А когда-то детишки пескарей ловили, да с моста ныряли, а еще раньше она славилась хариусами и баржу с грузами катером таскали до площадки, где сейчас шахта "Распадская" находится. А сейчас дети в сочинениях пишут, что река Ольжерас берет начало в мойке этой шахты...

- Валерий ругнулся, немного помолчал, думая о чем-то своем, и снова продолжил:

- Многое мог бы сказать про экологию в нашем городе: и про технологию открытых работ на угольных карьерах, когда за год тратится больше взрывчатки, чем ее, в эквиваленте, однократно сбросили на Хиросиму (а пыль и остатки реагентов падают на головы жителей Междуреченска и Мысков), и про 78% мировых запасов марганца, который выше Междуреченска начали добывать "мокрым" способом прямо на реке Уса (а значит реке - конец, а затем Томи и Оби, городу, вообще-то - тоже конец). Но вернемся к теме.

Конечно, некоторые даже бывалые горняки замашут руками и раскритикуют меня за такое видение процесса добычи и борьбы с метаном, с акцентом на закладке и опережающей дегазации, но здесь я упрусь и буду правоту свою отстаивать.

Пласт, который разрабатывается с первого дня, поведение которого известно, это одно дело, а как ведет себя пласт, который находится выше нашего и не имеет промышленного значения, поскольку он, скажем, меньше одного метра в «толщину» (мы говорим - мощность пласта), а теперь он весь испещрен трещинами и газует в нашу лаву? Трещины пронизывают и породы, содержащие уголь, и бывшие отработанные пласты, и тонкие прослойки угля, всю свиту пластов - и со всех этих трещин в лаву прет метан. А закладка с глиной или цементацией не дала бы кровле ("потолку", если говорить простыми словами) упасть позади лавы и отрезала бы путь метану, да ему и не из чего было бы появиться, - трещин и куполов - нет, а оставшийся потерянный уголь капсюлирован глиной...

Далее, на «метан» также влияет и темп добычи угля. Если уголь высвободить из пласта, то на один объем угля выделяется 10 объемов чистейшего 100%-го метана. Грудь забоя в лаве свистит и шипит от выделяющегося газа (суфлярные выделения), газ выделяется из угля все время, пока он транспортируется по лентам. Газовая опасность и опасность самовозгорания (именно после дождей) остается у покупающей стороны даже после многодневного путешествия угля по железной дороге. В забое газ отжимает уголь, и он сам падает на конвейер (кливаж). Поэтому после прохода комбайна надо дать лаве устояться, подождать, пока газ уйдет, а потом только начинать новый заход.

Но в погоне за метрами и кубометрами, пласту не дают отдохнуть, сразу после зачистки и задвижки секций «гонят план» и режут вторую «стружку». Козовой купил мощную технику, но она используется на 15 процентов из-за разных факторов, в том числе и из-за газа, конечно он хочет нормальной отдачи от своего приобретения, вот и идет прессинг по всем фронтам...

Я обрисовал предпосылки для взрыва, а «был бы газ, искра найдется»... И наконец, взяв за основу понимание угля, как губки, вмещающей газ, надо также ясно представлять, что чем глубже мы забираемся под землю, тем больше газа содержит уголь и закономерность имеет кубический характер. На «Распадской» - жирные коксующиеся угли с большим выходом «летучих» - именно это свойство делает довольно проблематичной его добычу с большой глубины - слишком много газа содержит отбитый уголь, слишком большие объемы воздуха нужно закачивать в шахту, чтобы проветривать непрерывно «газующие» участки.

В Германии за 40 лет не было ни единого взрыва, потому что там положено лет 25 собирать и утилизировать метан с шахтного поля, а потом только закладывать шахту. А у нас? Где утилизация попутного газа, где опережающие на годы скважины для дегазации? На Украине во всем Крыму машины ездят на метане, его качают со дна Черного моря.

По западным меркам - наши шахты были бы запрещены для допуска людей. Я работал на глубинах более 500 метров на шахте им. Димитрова в Новокузнецке. Из-за горного давления там даже почву пучило, пути для вагонетной откатки угля горбом вставали. Сам видел пузырь в пласте от внезапного газового выброса - объем, примерно с нашу кухню, стенки блестят, как отполированные. Всю переднюю часть этой камеры выбросило в проходческий забой, штыба хватило метров на 30 штрека, но никто не пострадал, старики заметили поведение «горы» и остановили работу. Шахта «Распадская» только-только вступила на такие глубины, поэтому даже знакомые пласты (те же пресловутые № 6 и № 7) могут показать иной характер.

Неясна также сама природа угля. Я лично склоняюсь к абиогенной. Метан - это главный парниковый газ, его спонтанные выделения в океане считаются причиной таинственных катастроф кораблей и даже самолетов. По этой теории метан, поступающий из недр Земли, непрерывно образует нефть, уголь, а в океанах - водорастворимые формы. То есть наш уголь - это черная углеродная губка, образованная метаном. Нужно менять парадигму: не потому газ, что есть уголь, а потому уголь - что есть образующий его метан. Доокисляя углерод (т.е. сжигая уголь) в топке, мы извлекаем только десятую часть энергии, запасенной для нас природой. Поэтому в центр добычи надо ставить именно метан, а не губку-уголь, его вмещающую.

Но продолжим грустную тему о пожарах и взрывах. Бывает, что уголь, оставшийся в выработанном пространстве, загорается сам - о появлении пожара в первую очередь говорят датчики, тогда такую живую лаву бросают и «заперемычивают» входы в нее. Но гораздо хуже, если в шахте произошел взрыв и начались пожары. Все потревоженные пласты, все пласты, которые были отработаны шахтой в предыдущие годы, принимают участие в таком пожаре. Пожар невозможно локализовать, изолировав от воздуха. С вышележащих слоев по трещинам поступает вода, которая, по сути, поддерживает скрытое горение. И такой пожар очень трудно остановить, потому что пожаром охвачено все шахтное поле на всех горизонтах, и даже пустые породы, содержащие уголь совсем в небольшом количестве, принимают участие в горении.

Таким образом, эндогенный пожар в шахте - следствие хищнической добычи угля. И все наши шахты, одна за другой, начинают гореть из-за порока в технологии добычи. Неугасимо горели и горят шахты куда менее глубокие, чем «Распадская». Эти факты приводят меня к мысли о том, что дай-то Бог, чтобы блоки 3 и 4 удержать (5 и 2-й горят) и дать людям работу, но есть огромная вероятность, что один раз выпустив свои когти, огонь начнет нескончаемо гулять и гулять в границах нынешнего отработанного шахтного поля, и целиком шахту будет уже невозможно восстановить, даже ведя упорные работы по гашению пожара с поверхности и из под земли.

Вы построили крепкий дом из металла и бетона в лесу, он развалился - кто виноват - природа или люди? Вы назвали дом «надшахтными сооружениями» и просверлили дырку, глубиной 503 метра, надшахтные сооружения и ваш ствол взорвались, - кто виноват - природа или люди? Вы соединили ствол со всеми штреками и выработками, положив на это миллионы человеко-часов труда инженеров, маркшейдеров, проходчиков, да всего коллектива, подали в угольную шахту кислород и получили трагедию национального масштаба, - кто виноват - природа или люди? А что мы слышим от хозяев, директоров, чиновников всех уровней?

Причину ищут. На «Распадскую» понаехало молодых столичных следователей, Чайка забрал кабинет на полгода. А нужно всего-то спросить у шахтового начальства, сейчас на всех углах кричащего о техногенных факторах и чуть ли не вакуумной бомбе, заложенной врагами - раз уж вами выбрана технология свободного обрушения кровли выработанного пространства, то подавалась ли с гор «заиловка» (вода с глиной) в отработанные пласты?

Можно уши прожужжать тарабарщиной о миллионах, вложенных в аппаратуру контроля безопасности и при этом с момента закладки шахты и на продолжении десятилетий, не обеспечивать саму безопасность. И такая картина - по всему Кузбассу. Бал правит временщик: он крадет народное богатство, ничего не платит местному населению за использование недр. Добычу невосполнимых природных ресурсов ведет хищнически, и взрывы, пожары и жертвы - тому доказательство. Деньги прячет в офшорах и уходит от налогов.

Зададимся вопросом: почему, имея себестоимость обогащенного коксового концентрата 18,5 долл./т. и продавая его за 130 долл./т., собственник, с Кипра кажется, ничего сегодня не вкладывает в опережающую дегазацию пластов для второй и третьей очереди шахты "Распадская"? - Потому что шахтериков много, все черненькие, все прыгают, у всех во лбу фонарик горит, а если в шахту не полезут - так китайцев нагоним, как выразился Козовой?

Здесь послышался звук мегафона, толпа потянулась к крыльцу ДК. К нам подошли люди, знавшие моего собеседника, Валерий стал прощаться, уже отходя, он повернулся и сказал: «Когда соберетесь публиковать - обязательно сохраните все термины как есть, надоело видеть разжеванные адаптированные тексты «для домохозяек». Не для них сказано".

КЦ