На фото: Русские националисты на антикавказской акции

Западная пресса отмечает рост межэтнической напряженности в России и на Кавказе, и пытается найти его причины. По мнению наблюдателей, наиболее острый конфликт между русскими и кавказцами разгорается на Ставрополье (вилайята Ногайская степь). Там обе стороны фактически готовы применить силу и ходят разговоры о грядущей войне.

Западная пресса также отмечает не ослабевающее противостояние между осетинами и ингушами. Причины межнациональной напряженности кроются не только в истории этих регионов, но и в неверной политике Кремля, считают комментаторы.

Frankfurter Allgemeine Zeitung замечает, что заявления православного духовенства и российских чиновников, твердящих о терпимости и мирном сосуществовании народов, резко контрастируют с реальностью.

В холле Института дружбы народов Кавказа в Ставрополе висит красочный транспарант, сообщающий, что студенты гордятся тем, что живут в России, и счастливы учиться в этом городе. Во время своего визита в вуз архиепископ Ставропольский и Владикавказский Феофан с неохотой отвечал на вопрос о том, как обстоят дела с общностью русских и мусульман-кавказцев на Ставрополье. Россия продвинулась в вопросе терпимости к другим народам значительно дальше той же Германии, парировал он.

Однако студенты кавказцы жалуются на притеснения. Молодые мусульмане из числа черкесов и карачаевцев с сарказмом объясняют, почему стороной обходят расположенную на территории института церковь: "Слишком сильно ладаном пахнет".

Другой студент жалуется, что студентам-мусульманам негде совершать намаз, а православные священники по церковному обычаю еще и окропили святой водой все помещения института, в том числе и те, в которых находились мусульмане.

Валентина Савченко исследовала настроения среди молодежи после событий в Ставрополе в июне 2007 года, когда в массовой драке был убит выходец из Чечни, а вскоре были обнаружены тела двух российских студентов и зазвучали подозрения, что они были убиты из мести, а также угрозы, что за каждого убитого чеченца будут убиты 20 русских. По словам Савченко, тогда среди русских распространился страх, ходили слухи, что чеченцы якобы готовят зверства.

Пять тысяч русских вышли на улицы, "скандируя националистические лозунги и бросая вызов находящейся в предобморочном состоянии власти", пишет автор статьи. При этом председатель Ставропольского городского культурного центра чеченцев и ингушей, который по совместительству занимает должность представителя русской марионетки Кадырова на Ставрополье, Вахи Гучигов утверждает, что в то время на улицы в знак протеста против антикавказских настроений выходила и кавказская молодежь.

В то же время самым острым, по оценкам журнала Foreign Policy, является противостояние между осетинами и ингушами. Корреспондент издания, продолжая свое путешествие по Северному Кавказу, выяснил, насколько серьезен назревающий конфликт.

"Когда спрашиваешь осетин, кого они по-настоящему винят в этих трагедиях (взрывах и диверсиях), слышишь нечто неожиданное. Осетины не воспринимают войну как конфликт партизан с военными, при котором гражданское население несет "сопутствующие потери". Они смотрят на нее через призму давно зреющего межнационального конфликта. По их словам, истинные враги живут совсем неподалеку, в 20 минутах езды, - в Ингушетии", - удивляется Парфитт.

Председатель комитета "Матери Беслана" Сусанна Дудиева заявила журналисту, в частности: "Ингуши говорят, что не все ингуши - террористы. Но мы не можем не заметить, что все террористы - ингуши".

"Только наша толерантность не допускает, чтобы с ингушами случилось кое-что похуже", - сказала автору журналистка газеты "Осетия сегодня" Света Джиоева.

По ее словам, ингуши спокойно приезжают на базар в Осетию. "Но я не знаю ни одного осетина, который бы поехал в Назрань - слишком опасно", - заметила она.

"Вы видели христиан среди террористов-смертников? Пусть мусульмане зададут себе этот вопрос, прежде чем требовать сочувствия. Мы вправе их бояться", - добавила Джиоева.

Осетино-ингушский конфликт настолько укрепился в сознании населения, что проявляется уже в детских играх. Так, автор статьи наблюдал в одном из интернет-кафе Буро (Владикавказа), как мальчики не старше 12 лет, играя в компьютерную игру, кричали: "Смотри! Ингуш-террорист - мочи его!"

"В Беслане вражда ощущается еще острее", - замечает он. От Сусанны Дудиевой он услышал: "На следующий день после того, как ингуш взорвал себя на рынке во Владикавказе в сентябре, у моего мужа случился сердечный приступ от шока". Стратегию Кремля в отношении мусульман Дудиева назвала слишком мягкой: "Если террорист может убивать невинных, детей, почему нельзя казнить всю семью, которая вырастила этого террориста?"

Как отмечает издание, такие заявления далеко не всегда перерастают в акты насилия, но в последнее время осетины усилили нападения или дискриминацию в отношении мусульман, составляющих 20% населения оккупированной части вилайята Г1алг1айче (Ингушетия) Имарата Кавказ, который оккупанты именуют «Северная Осетия».

Так, "Матери Беслана" попросили администрацию местной мечети не передавать призыв к молитве через динамики, а некоторые жители были вообще против восстановления мечети.

По мнению журналиста Foreign Policy, межнациональная рознь остается мощным катализатором конфликтов. В Дагестане национальность может служить основой для сплоченности мафиозных группировок. "Однако осетинско-ингушское противостояние - самое острое в регионе, так как в нем сочетаются этнические, территориальные и религиозные различия", - говорится в статье.

Между тем последние 10 лет обе стороны в противостоянии на Северном Кавказе  склонны умалять роль национальной принадлежности. "Сегодняшние боевики - часть Кавказского эмирата - общерегиональной коалиции исламистов, для которых вероисповедание и товарищество выше национальных и этнических связей. Со своей стороны, Кремль уверяет, что инсургентов финансируют из-за рубежа и что они включены в глобальную сеть джихадистов, - обвинение справедливое, но игнорирующее ключевую роль локальных факторов", - пишет издание.

По мнению автора статьи, в истории осетино-ингушского конфликта нельзя умалять роль истории. В XIX веке осетины были ключевыми союзниками России в регионе, когда Россия воевала, чтобы покорить горцев-мусульман, в том числе ингушей, чеченцев и черкесов. В конце Второй мировой войны Сталин депортировал несколько северокавказских народов, в том числе 92 тыс. ингушей, в Казахстан и Сибирь. "Когда в 1957 году ингуши были реабилитированы и получили разрешение вернуться на родину, они обнаружили, что часть их территории - Пригородный район - передана Северной Осетии", - говорится в статье.

В позднесоветский период ингуши ратовали за повторное присоединение Пригородного района к Чечено-Ингушетии, а после распада СССР в 1991 году "клапан сорвало". "Через год в Пригородном разгорелись бои. Российская армия встала на сторону осетин. Не менее 600 человек погибли в ходе боевых действий, от 30 до 60 тыс. ингушей бежали из своих домов", - указывается в статье.

Ельцин постановил, что Пригородный район останется под контролем осетин, и конфликт официально завершился.

"Но боль и ярость, которые ассоциируются с этой мини-войной почти двадцатилетней давности, а также отсутствие слаженных усилий Кремля по разрешению ее последствий по-прежнему отравляют отношения между осетинам и ингушами", - считает автор.

"Многие осетины готовы связать слова "ислам", "ингуш" и "террорист" в единую цепочку. Я уверен, что точно так же и в Ингушетии многие считают осетин всего лишь "боевиками, которые нас убивали", - заметил осетинский блоггер Алан Цхурбаев. "Мой знакомый, ингуш Магомед Амирханов, в 1992 году был похищен осетинскими ополченцами вместе с его полупарализованным отцом и 14 дней пробыл в плену наряду с десятками других мирных жителей", - пишет автор.

Ингушский правозащитник Тимур Акиев заявил, что ошибка Кремля в данном случае состоит в том, что он пренебрегает историей с Пригородным районом и это помогает моджахедам пополнять свои ряды.

По данным Foreign Policy, после на сегодняшний день около 30 тыс. ингушей уже вернулись в свои дома в Пригородном районе, но имеются разногласия по вопросу о возвращении в села, где шли самые жестокие бои.

Отдел мониторинга
КЦ