В последнее время Дагестан стал основным ньюсмейкером новостей Джихада в Имарате Кавказ. Несмотря на регулярные победные реляции русских харбиев (агрессоров) и местных муртадов, рапортующих о потерях противника, активность моджахедов не только не снижается, но даже увеличивается.
Только за последние сутки произошла целая серия боевых столкновений и диверсий. Так в Кизлярском районе бои шли в окрестностях сразу четырех населенных пунктов и непосредственно в самих селах.
Одновременно диверсионные группы моджахедов атаковали кафиров и муртадов в других регионах Дагестана – в Шамилькале (бывшая Махачкала), в Избербаше, в Сергокалинском, Каякентском, Кайтагском, Хасавюртовском районах.
Кафиры сообщают о потерях моджахедов, признавая и некоторые свои потери в весьма скудных сводках боев.
Потери моджахеды действительно несут. Возможно не в тех цифрах, которые публикуют кафиры, но потери есть. Однако число выходящих на Джихад дагестанцев с каждым разом все больше превышает количество Шахидов (иншааЛлах).
Этот феномен сильно тревожит и кафиров и муртадов. Один из местных т.н. «экспертов по религиозно-политическому Исламу», который одновременно возглавляет «группу мониторинга молодёжной среды» в Дагестане, некий Руслан Гереев объясняет этот феномен тем, что дагестанская молодежь активно возвращается к чистому Исламу.
«В среде дагестанской молодёжи салафизм представляет собой фундаментальное религиозное движение в суннитском Исламе, ставшее идейным столпом будущего исламского государства, основанного на законах Шариата. Современная молодёжь, особенно студенчество, и именно его передовая часть считает салафизм объединительной идеологией, которая является средством сплочения молодёжной религиозной среды против куфра», поясняет Гереев.
Гереев указывает, что Дагестан занимает лидирующее позиции по распространению идей чистого Ислама на всём постсоветском пространстве:
«Исследования состояния религии в Дагестане позволяет сделать вывод о том, что среди всех регионов распространения чистого Ислама в РФ, даже в СНГ, Дагестан по уровню распространения салафизма, бесспорно, занимает первое место и является форпостом ваххабитского Ислама на Кавказе, выступая в качестве самого верха пирамиды суннитского ислама в Российской Федерации».
В борьбе с идеями салафизма местные муртады из числа суфистов и марионеточных властей оказались неспособны противопоставить что-либо существенное возрождающемуся Исламу.
И если в соседней Чечне суфитская ересь насаждается кадыровскими муртадами и русскими кафирами с помощью террора и массового насилия, в Дагестане ситуация несколько иная, хотя террора и насилия здесь не меньше чем в Чечне.
Основываясь на проведённом мониторинге и анализе ситуации в Дагестане Гереев приходит к выводу, что создание боевых джамаатов в Дагестане уже перешло в необратимый процесс:
«Мониторинг ситуации молодёжной среды Дагестана показывает, что официальным властям не удается остановить процессы формирования религиозно-боевых общин, так называемых «джамаатов», которые расширяют сети распространения своей идеологии и вербовки сторонников среди молодёжи.
Сейчас ваххабизм в Дагестане и во всём северокавказском регионе превратился в серьёзную, религиозно-политическую ударную силу, которые поставили перед собой конкретную задачу — свержение в Дагестане (на Кавказе) существующего конституционного строя», заключает Гереев.
По признанию местных муртадов практически в каждом населенном пункте Дагестан формируются или уже сформировались исламские анклавы, в чьих руках находится фактическая власть. Пытаясь переломить ситуацию, кафиры и муртады устраивают террористические и карательные акции против мусульман, однако это приводит лишь к тому, что растет число молодежи, берущих в руки оружие.
Отдел мониторинга
КЦ
