Вечером 08.12.2001. по российскому телевидению был показан очередной «чеченский полевой командир», добровольно сдавшийся в руки ФСБ России. Он промямлил, что-то насчёт того, что он, мол, полевой командир, воевал в прошлую войну и т. д. и т. п. Телезрители, включая оболваненных кремлёвской пропагандой российских обывателей, давно привыкли к подобным сюжетам, которые являют собой продукт совместного творчества российских силовиков-террористов (претендующих на роль анти-террористов) и, рьяно обслуживающих их преступные интересы, пропагандистов с ОРТ, РТР и НТВ.
Деятельность так называемых «военных корреспондентов» российских телеканалов на территории Чеченской республики Ичкерия заслуживает отдельного разговора. Здесь же я хочу рассказать об одном из эпизодов «первой чеченской войны», который произошел при непосредственном моем участии.
Близился к концу шестнадцатый месяц со дня начала агрессии России против Чеченской республики Ичкерии. Сотни ополченцев – мужчин и женщин, молодых и не очень, пали в неравных боях с агрессорами. Тысячи мирных жителей, в большинстве своём женщин и детей, погибли под бомбами русских самолётов и от рук русских наёмников. Многие сотни чеченцев находились в российских концлагерях, которые назывались «фильтрационными пунктами». Столица Чечни лежала в руинах, потому что не захотела сдаться орде агрессоров. Десятки сёл были стёрты с лица земли и сотни беженцев покинули истекавшую кровью Родину…
21 Марта, 1996 года. Наш небольшой отряд, который состоял из семи человек, с южной стороны приближался к селу Орехово (Янди), на западе Чечни. Самому старшему из нас было двадцать два года, самому молодому едва исполнилось 16 лет. Мы были вооружены двумя автоматами АК-74, пятью автоматами АКМ и у двух из нас имелись по одному гранатомёту «муха». В среднем каждый из нас имел по 120-130 патронов. Одеты мы были, кто, во что. Кто в поношенную военную форму образца российской армии. Кто в гражданскую, а кто и в ту и в эту одновременно. Ещё издали до нас стали доходить звуки боя. Шум вертолётов сменялся разрывами снарядов и бомб, за которыми следовал стрекот крупнокалиберного пулемёта. Некоторые из снарядов разрывались прямо в лесу, буквально в паре сотен метров от нас и являлись для нас ориентиром.
Целью нашего похода было небольшое село Старый Ачхой, расположенное в пятистах метров к западу от Орехово. Оба села были покинуты жителями ещё в начале апреля 1995 года и с тех пор там занимали позиции пара сотен ополченцев из различных районов Чечни. Утром 21-го Марта до нас дошёл слух, что русские предприняли штурм этого села и мы решили идти на помощь его защитникам. Покинув свою землянку в предгорье и пройдя три десятка километров через холмистые леса и болота, около трёх часов дня мы вышли из леса и змейкой вошли в Орехово с южной стороны. К этому моменту было ясно, что русские сосредоточили весь свой огонь уже по Орехову.
Самолёты и артиллерия русских непрерывно бомбили пространство вдоль пятисотметровой дороги, соединявшей Орехово со Старым Ачхоем, вдоль которой находились позиции наших бойцов. Снаряды и бомбы всё чаще и чаще начали рваться уже вокруг нас, заставляя нас снова и снова падать. Всё, что происходило вокруг нас, говорило о серьезности положения. Я ясно представил себе, что я могу не вернуться с этого «похода». Чем ближе мы подбирались к этому пеклу, тем сильнее становилось моё желание окунуться в бой.
Временами, оглядываясь на своих, в общем-то, случайных боевых товарищей, я не заметил ни одного признака страха в их поведении. Наоборот, я видел в них ту же одержимость, которая охватила и меня. Вдруг, в метрах ста от нас мы заметили группу вооружённых людей. Это были наши, чеченцы. Их было пять человек, но вооружены они были, по нашим меркам, наилучшим образом. На пятерых бойцов у них было два гранатомёта РПГ-7, с несколькими снарядами в сумках за спиной, один пулемёт РПК и два автомата. Они шли быстрым шагом, почти бежали. Пока они пробегали мимо нас на юг, в сторону леса, мы успели переброситься с ними несколькими фразами:
- Откуда вы идёте? Что там впереди? Что в Старом Ачхое? – посыпались наши вопросы. - В Старом-Ачхое бой! Русские начали наступление утром! – в их голосах слишком чётко были заметны панические настроения. Заподозрив, что они удирают, я спросил: - А куда же вы уходите, если там бой? Разве там не нужны люди? И где все остальные? - Мы собираемся ударить со стороны леса! – услышали мы в ответ.
Когда мы добрались до позиций наших бойцов, мы узнали, что те пятеро, которые шли «ударить со стороны леса», на самом деле бежали с поля боя. Они были с Шатоя и командиром у них был некто «Букеш». Как нам сказал тогда Таус Бугараев, герой и настоящий командир (погиб в марте 2000 года во время боёв в Комсомольском), который тоже был родом из Шатоя, в их селе, как и везде, тоже хватает трусов. Этот «Букеш» со своими жуликами так «воевал» в первую войну, что «слава» о нём до сих пор живёт среди настоящих бойцов чеченского сопротивления.
Начиная с конца августа 1996 года, когда уже стало ясно, что русские проиграли, этот «Букеш», как и многие другие ему подобные «герои», начал отращивать бороду. Присвоив себе звание «бригадного генерала», и окружив себя дюжиной себе подобных, он в течение трёх лет занимался обыкновенными кражами. С началом нынешней войны о нём не было ничего слышно. Как вдруг, вечером 8-го декабря, по каналу НТВ показывают очередного «полевого командира», сдавшегося ФСБ России. Сайд-Али Гарбулатов, представляют нам этого «героя». Так вот, знаменитый «Букеш» и этот «полевой командир» - это один и тот же человек.
Мухаммад Хаджиев, участник первой русско-чеченской войны.
Специально для «Кавказ-Центра»
