Кризис сыграл роковую роль для российских СМИ – по крайней мере, в том, что касается освещения событий, связанных с терроризмом. Нет сомнений, что эти меры выльются в жёсткие ограничения, касающиеся критических материалов о войне в Чечне – а, возможно, и о работе администрации Путина. Похоже, Россия развивается в направлении, напоминающем порядки в Турции во время войны с курдскими сепаратистами. Тогда в турецких СМИ одни темы могли обсуждаться совершенно свободно, в то время как в отношении других действовали жёсткие ограничения. Наиболее очевидны последствия теракта для внешней политики России. Давление на Грузию возросло ещё до кризиса с заложниками – к немалому беспокойству американской дипломатии. Ключевой момент наступит уже в этом месяце, когда зимнее похолодание ограничит активность партизанских действий в Чечне. В прошлом сотни чеченских боевиков и их арабских союзников перебирались горными тропами в Грузию, где чувствовали себя в безопасности от российских преследований. Грузинские власти нередко оказывали им помощь, что только усиливало раздражение Москвы. Если нечто подобное произойдёт и этой зимой, Россия усилит свой нажим на Грузию. Впрочем, вероятность силового вторжения невелика, поскольку это привело бы к серьёзному международному кризису. К тому же российские офицеры признают, что у них нет ни сил, ни техники для осуществления этой акции. Однако вполне возможны экономические санкции в сочетании с отдельными военными рейдами – вроде тех, что Турция проводила в северном Ираке против курдских сепаратистов. Это может ещё больше дестабилизировать и без того шаткое правительство президента Эдуарда Шеварднадзе, а заодно наглядно продемонстрировать всему региону превосходство российской силы, –

полагает Анатол Ливен в комментарии, опубликованном в американском журнале "Ньюсуик", и далее пишет:

От Запада – и, прежде всего, от США – Россия ждёт закулисной поддержки или, по крайней мере, молчаливого согласия не вмешиваться. Она желает, чтобы Америка заставила Грузию повести решительную борьбу против чеченских повстанцев и их арабских спонсоров. Москва мечтает о том, чтобы Вашингтон в дальнейшем рассматривал чеченцев как врагов в войне с терроризмом. Отсюда и путинская риторика в первые дни после захвата заложников, сильно напоминавшая речи Джорджа Буша. Всё это – часть последовательной стратегии. Но есть тут одна проблема: по сути, это тот же самый план действий, которому Москва следует вот уже три года, но без сколько-нибудь заметного успеха. Российские власти, похоже, твёрдо верят, что смогут достичь такого же успеха, какого добились британцы в Северной Ирландии: измотать сопротивление чеченцев до такой степени, что те в конце концов признают российский суверенитет над Чечнёй и сложат оружие. Однако недавняя трагедия в Москве свидетельствует о том, что чеченские боевики и их радикально-исламистские союзники ещё гораздо более безжалостны, чем ИРА. Кроме того, чеченцы гораздо более стойко переносят тяжёлые потери и невероятные унижения. Как это ни печально, похоже, что недавний захват заложников – явно не последний эпизод в этой войне, – заключает Анатол Ливен свой комментарий на страницах американского еженедельника "Ньюсуик".

Немецкая волна