Бывший главный пиарщик Кремля Глеб Павловский дал интервью французской газете «Фигаро», в котором поделились своими наблюдениями за процессами, происходящими в клане Путина в связи с недавним скандальным отстранением от должности министра обороны РФ и доверенного лица кремлевского главаря.

Он анализирует изменения во властной системе чекистской банды:

- Раньше члены окружения Путина знали, что такое увольнение попросту невозможно. Такие люди обычно только получали награды, а если их и освобождали от должности, то не привлекая внимания.

Таким образом, президент России изменил свой управленческий метод. И на смену Сердюкову он назначил бывшего министра по чрезвычайным ситуациям Сергея Шойгу, что является признаком чистейшей импровизации. Эта отставка может означать, что противники бывшего министра обороны победили.

Еще недавно Путину прекрасно удавалось гасить все конфликты в своем окружении и нейтрализовывать любые нападки. Возможно, что президент постепенно превращается в нечто вроде коммутатора среди групп влияния в российской власти. Это может означать, что он больше не способен защитить собственных друзей, что способно ослабить его влияние и статус главного игрока в команде.

Но не исключено, что Путин начал новую, очень личную игру. Однако она может оказаться разрушительной, особенно если будет сопровождаться чисткой среди руководящих кругов. В таком случае процесс может выйти из-под контроля.

Раньше Путин был президентом консенсуса, и вся управляющая система держалась именно на этом принципе. Но сейчас все изменилось. После решения поменяться местами с Дмитрием Медведевым и последовавших за этим протестов глава государства вступил на путь конфронтации. Он поддерживает репрессивные законы, которые вызывают конфликты.

Проблема в том, что в России перемена стиля должна неизменно сопровождаться сменой системы. Но она осталась прежней. Ее принцип заключается в следующем: компетентность не важна, главное — верность.

Если руководитель способен обеспечить себе поддержку элиты, он может быть вечным. Мы имеем дело не с авторитарным режимом, а с вотчинной системой.

Представителей российского политического руководства сложно назвать лидерами, однако, раз они держат под контролем природные ресурсы и бюджет страны, в обмен они гарантируют для населения определенные общественные стандарты. Они не могут похвастаться популярностью, но пользуются отсутствием какой-либо политической альтернативы.

Путин пытается нащупать новую систему, но у него ничего не выходит. Точно так же во времена перестройки столь любимый на Западе Горбачев не знал, что ему делать после разрушения советской системы.

С нашей точки зрения перестройка выглядит как импровизация, которая ощущается и сегодня. При всем этом, я не уверен, что Путин потерял контроль.

Нынешнюю ситуацию нельзя проводить сравнения с советской эпохой. «Единая Россия» не играет той же роли, что и КПСС. У нас нет какой-либо политической или идеологической дисциплины.

Поведение режима, безусловно, заимствует в лексиконе террора, однако речь идет лишь о «маленьком» терроре, который зрелищен, однако представляет собой лишь пускание пыли в глаза. В прошлом нечто подобное сделал фаворит Екатерины II Потемкин, который подсовывал фальшивки путешествовавшей по России императрице.

Цель нынешнего курса заключается в том, чтобы запугать большой бизнес, а также аппарат «Единой России» и региональных чиновников. Хотя подобные методы относительно эффективны лишь с точки зрения посыла, они, повторюсь, не приспособлены к изначальной системе управления, которую установил Владимир Путин, придя к власти в 2000 году.

Несмотря на все репрессии, сталинский режим стремился убедить общественное мнение. Сегодня идеологическим аспектом пренебрегают, и суды фальсифицируют процессы, даже не пытаясь хоть как-то прикрыть свои действия. Это делает систему более непредсказуемой и, значит, опасной.

Если лишить ее тормозных механизмов, которые сегодня обеспечивают ее саморегуляцию, ей, как в прошлом это уже было с СССР, будет сложнее искать компромиссы как во внутренней политике, так и во взаимодействии с иностранными партнерами.

За исключением его супруги Путина, которую мы больше не видим, и его самого, почти никто не знает о его намерениях. Даже такой влиятельный человек как Игорь Сечин может только догадываться, что творится в голове у президента, хотя тот и высоко его ценит.

Путин не дает никому приблизиться к себе. За последний год его стремление к одиночеству лишь усилилось», заключил Павловский.

Отдел мониторинга

Кавказ-Центр